01 января 2014 г.

Резьба по дереву

Видение лествицы праотцу Иакову. XVIII век.

Дерево, резьба, левкас, полихромная роспись. 119,5х63,5 см.

Происходит из коллекции В.М. Васнецова. Фрагмент реставрирован. Имеются тонированные вставки левкаса по всей поверхности, в том числе с реконструкцией живописи (лик Ангела и часть его одежд внизу справа и др.). Потертости красочного слоя.
Этот фрагмент полихромной рельефной резьбы с изображением борьбы ветхозаветного праотца Иакова и Ангела уникален, так как аналогий ему в других собраниях нет. Справа, в нижней части композиции, возлежит спящий Иаков, возле которого стоит двуперстно благословляющий его Ангел, слева представлена борьба Иакова с Ангелом. Выше — лестница, по которой Ангел восходит к восседающему на престоле Спасителю. Вокруг Него сияние из волнистых лучей и облака, вырезанные в виде завитков.
Если с точки зрения собственно иконографии фрагмент не представляет особой редкости, то его назначение, место в храмовом убранстве вызывают вопросы. Он мог использоваться для украшения царских врат, на которых нередко помещали разнообразные по сюжету резные композиции. Не исключено, что публикуемый фрагмент являлся частью убранства храма с богатым резным декором, где скульптура располагалась в различных частях церкви, в том числе по сторонам от иконостаса. Включение такого рода композиций в убранство храма имело глубокий смысл, который был очевиден современникам. С. В. Готовцев, заказчик и автор замысла убранства иконостаса Троицкой церкви в Ликурге (1721 г.), так написал на цоколе: «...Обновленъ в храме семь новый иконостасъ ради благолепия и красоты его — второе небо земное, идеже приносится жертва новая и молитва, яко кадило благовонное в небо, яко же праотецъ патриархъ Иаковъ виде лествицу, еяже глава досязаше до небесъ и Ангели Господни восхождаху и нисхождаху по ней, Господь же утверждашеся в ней...», а молитвы, возносимые «в святемъ храме семь», Семен Готовцев сравнивал с «лествицей до небесъ». Фрагмент из собрания ЦАК, скорее всего, может быть датирован второй половиной XVIII в., о чем говорят характер резьбы, особенности написания ликов, приглушенный колорит, построенный на сочетании красного и зеленого цветов с вкраплениями серебра и золота.
Л. Тарасенко.

Крест параманный двухсторонний. 1862 год.

Спасо-Преображенский Соловецкий монастырь. Дерево, фольга, слюда, олово; резьба, монтировка. 13,2х6 см.

Параманный крест предназначается для монахов. Его носят под верхней одеждой на груди. С помощью двух ушек, размещенных на вертикальной ветви креста, он соединяется шнурами с широким платом — параманом, который надевается на спину.
О монашеской принадлежности креста свидетельствуют изображения Евангелия и скрижалей Моисея, в XIX в. часто помещаемых также на «постригальных» крестах, использовавшихся в обряде пострижения иноков. Эти образы олицетворяли преемственность Ветхого и Нового Заветов. На каменных плитах Моисея был начертан Закон, данный израильтянам Богом. Христос дополнил его и расширил в заповедях Евангелия, соблюдение которых необходимо каждому христианину. В монастырских изделиях подчеркивался прежде всего этот смысловой оттенок: исполнение монашеских обетов.
Образ церковной чаши в средокрестии на оборотной стороне креста восходит к композиции орудий Страстей Христовых, особенно популярной в XVII—XVIII вв. В XIX в. изображение потира встречается именно на крестах. Оно концентрирует в себе понятия жертвы и спасения, исполнения своего предназначения и «жизнь вечную». Чаша напоминает о молении Христа в Гефсиманском саду, а также таинство причастия.
Близкую символику несет изображение Гроба, помещенное ниже. Как Господь умер, чтобы затем воскреснуть, мирской человек, становясь монахом, умирает для мира, чтобы родиться заново во Христе.
Крест с памятной надписью предназначался прежде всего для паломников монашеского звания. Он является интересным свидетельством об изготовлении в Соловецком монастыре резных памятных предметов. О значительности их производства можно судить по двум подобным крестам в собрании ЦАКа (но без датирующих надписей), произведениям из СПМЗ, ГЭ, а также овальным иконкам из частной коллекции и музея г. Каргополя.
Е. Давыдова.

Крест стационарный: Распятие Христово. Древо Иессеево. Богоматерь и избранные святые. 1788 год. Киев.

Дерево, белый металл; резьба, серебрение, золочение, чеканка. 53х25х2,1 см.

На поддоне вычеканена надпись: «сей соружен жителкою доросинскою // 1788 года // Параскевий Пашенчихою».
Деревянный напрестольный крест, заключенный в металлическую оправу, представляет интерес как редкий датированный памятник украинской резьбы конца XVIII столетия. Иконография лицевой его стороны символически представляет Церковь. В центре помещено Распятие Христово с двумя предстоящими, интересной деталью которого являются две виноградные лозы, исходящие из нижней части креста. Вверху вертикальной ветви креста и по сторонам горизонтальной — изображены свтт. Иоанн Златоуст, Василий Великий и Григорий Богослов, учителя церкви и создатели основных церковных служб. В нижней части представлены апп. Петр и Павел, традиционно считающиеся основателями христианской церкви как организации.
На оборотной стороне центральную часть креста занимает тот же мотив лозы, но включенный в композицию «Древо Иессеево». Этот известный в византийском искусстве с XI в. сюжет особую популярность приобрел в афонской резьбе на рубеже XVII—XVIII вв. Он располагался на крестах и панагиях на той стороне предмета, где преобладали сцены, прославляющие Богоматерь. В нижней части был представлен сам пророк Иессей, предсказавший появление Девы Марии; на ветвях ствола, прораставшего из его ребра, изображались Моисей, Аарон и другие ветхозаветные святые мужи, являвшиеся предками Богородицы. Киевские мастера, имевшие с Грецией и афонскими обителями тесные связи, активно перенимали не только иконографию, но часто и саму манеру миниатюрной резьбы монахов Святой Горы. Однако мастер представленного креста использовал менее известный вариант распространенной композиции: предков Богоматери он поместил не в медальонах, образованных извивами лозы, как это обычно делали афонские и украинские резчики, но изобразил их в цветочных чашечках, исходящих из отростков основного ствола. Завершает «древо» ростовая фигура Богоматери с короной над полукруглым нимбом. Соединение в центральной части креста композиции «Древо Иессеево» с образом Богоматери на одной стороне и «Распятия» в обрамлении виноградной лозы на другой — акцентирует тему Воплощения, Искупления и Причащения.
Вмц. Варвара и свт. Николай, представленные на концах горизонтальной ветви в овалах из лавровых венков, чрезвычайно почитались в Киеве, поэтому часто помещались на резных крестах городских ремесленников. Полуфигуры вмцц. Параскевы и Екатерины, объединенные в нижнем клейме вертикальной ветви, очевидно, имеют отношение к заказчице креста Прасковии Пашенчихе. С уверенностью это можно утверждать, по крайней мере, об одной из них — вмц. Параскеве, являющейся святой покровительницей вкладчицы.
Мелкая резьба невысокого рельефа с глухим фоном, сплошным узором заполняющая поверхность креста и почти не оставляющая свободного пространства, с удлиненными фигурами святых, отличающимися миниатюрными ликами, в своей основе восходит к местной традиции, с ориентацией на иконопись. Отсутствие барочных элементов, весьма популярных в украинской резьбе вплоть до первой трети XIX столетия, также выделяет этот интересный памятник из ряда ему подобных.
Позолоченная оправа с выпуклыми приземистыми фигурами святых (на лицевой стороне — предстоящие, Господь Саваоф; на обороте — евангелисты) исполнена в другой манере, близкой к работам народных мастеров. Ее форма, металлическая ручка которой переходит в круглый стоян, необычная для русской богослужебной практики, также заимствована с Афона. Подобные стационарные кресты помещались на престолах в алтарях православных храмов.
Е. Давыдова.

Крест-Распятие. 1842 год. Москва.

Мастер Е.И. Закаткин. Дерево, резьба. 23,6х12,4 см.

Мелкие выщерблины, трещины.
На обороте в прямоугольной рамке вырезана надпись в семь строк: «сеи крестъ // выризанъ от // адама 7350 // лета месеца // марта масте//ръ Егор Ива//новъ Закаткинъ».
На нижнем торце — мощевик.
Крест-Распятие 1842 г. — образец высокого мастерства известного московского резчика Егора Ивановича Закаткина. Отдельные произведения мастера, выполненные в дереве или кости, были повторены в меднолитой пластике. Этот резной деревянный крест, имевший, очевидно, заказной характер, не был воспроизведен в металле. В целом иконографическая схема памятника следует традициям, сложившимся в старообрядческом искусстве. В центре восьмиконечного креста представлено «Распятие Христово», по сторонам на концах средней перекладины — поясные изображения Богоматери и апостола Иоанна Богослова. Симметричное положение рук предстоящих (одна рука прижата к лику, другая — в жесте моления) придает уравновешенность созданной композиции. Над крестом на верхней перекладине представлены летящие ангелы с покровенными руками. Необычным для крестов подобной иконографии является изображение солнца и луны в верхней части в облачных сегментах. Традиционно на меднолитых крестах эти изображения размещаются в верхних углах средней перекладины. Следуя поморской старообрядческой традиции, крест имеет в завершении образ Спаса Нерукотворного. На нижней перекладине развернута панорама града Иерусалима в виде одиннадцати башенных строений, возвышающихся над ровной линией крепостной стены. На нижнем конце — гора Голгофа, в глубине которой среди кустистых трав выделяется изображение главы Адама. «Крестъ хранитель всеи Вселенней, Крест красота церковная...» — эти слова текста святилена, вырезанные мастером на рукояти креста, стали завершением хорошо продуманной и виртуозно исполненной композиции. Крест 1842 г. из собрания ЦАК МДА, отличающийся высоким уровнем пластического решения, является еще одним, ранее не известным произведением московского мастера Егора Закаткина.
Из творческой биографии мастера Егора Ивановича Закаткина известны лишь отдельные факты. В 1840—1850-е годы Е.И. Закаткин упоминается среди служащих ткацкой фабрики, принадлежавшей известным московским купцам Гучковым. Именно в эти годы им было создано несколько произведений из дерева и кости. Миниатюрный резной двустворчатый складень «Деисус. Ангел-хранитель, ап. Петр и свт. Николай Чудотворец», выполненный Е. Закатанным в 1842 г., стал образцом для меднолитой пластики.
Е. Зотова.

Преподобный Серафим Саровский в молении на камне. Начало XX века.

Серафимо-Понетаевский монастырь(?). Дерево; резьба, роспись. 146х78х38 см.

Изображение прп. Серафима Саровского, выполненное в технике круглой скульптуры, к тому же почти в натуральный рост, представляет большую редкость. Очевидно, изначально это был храмовый образ.
Анатомически правильные пропорции фигуры, одухотворенный лик преподобного с аскетично впалыми щеками и сосредоточенным взглядом, выразительная пластика поднятых в напряженной молитве рук позволяют говорить об авторстве профессионального резчика.
По стилю резьбы и росписи изваяние близко скульптуре «Прп. Серафим, кормящий медведя» из Серафимо-Понетаевского монастыря. Возможно, подобные изображения святого в технике круглой скульптуры изготовляли в одной из разнообразных художественных мастерских Понетаевской обители.
Сюжет «Моление на камне» пользовался большой популярностью, его иконография сложилась уже во второй половине XIX в. Существовало два извода: старец изображался с воздетыми руками или накладывающим на себя крестное знамение. Особенностью скульптуры является изображение верижного креста на груди святого. Известно, что прп. Серафим носил вериги, и иконописцы изредка включали эту редкую деталь в образ, но чаще всего писали восьмиконечный металлический крест — «материнское благословение». Такие неточности, как цвет глаз святого (карие вместо голубых), седые волосы (в действительности — рыжеватые), а также замена лестовок в его руках более привычными четками из бусин встречаются в обширной иконографии старца, но могут показаться странными для произведения, созданного в монастыре, связанном с прп. Серафимом. Однако, в отличие от Серафимо-Дивеевского монастыря, непосредственно основанного великим старцем, в котором тщательно сохранялись свидетельства видевших святого лиц и где неуклонно следовали им при изготовлении образов, в Понетаевке развивались свои художественные традиции, в деталях не всегда совпадавшие с исторической реальностью. Фигура коленопреклоненного святого, помещенного на низкий подиум в виде лесной лужайки, находится в напольном киоте с резными балясинами, внутренние стенки которого расписаны: слева, перед ликом старца, изображена икона Богоматери «Умиление», справа — лес. Очевидно, живопись была сделана после закрытия храма, в котором находилась скульптура, поскольку киот на самом деле представляет из себя буфет. Он был удачно приспособлен для хранения статуи почитателями св. Серафима Саровского, сумевшими сохранить этот уникальный памятник в трудные времена церковных гонений.
Е. Давыдова.

Складень четырехстворчатый: Деисус. Праздники. Пророки. Избранные святые. Левая сторона. Вторая-третья четверть XVI века.

Новгород. Дерево, резьба. 15,4х12,1; 15,3х12,2; 15,2х12,2; 15,2х12,1 см.

Четырехчастный складень представляет собой миниатюрный четырехъярусный иконостас из деисусного, празничного, пророческого и местного рядов.
Резьба плоскостная, однотипные фигуры святых большеголовые, приземистые, с крупными руками. В общий декоративный характер всей композиции складня с чередующимся ритмом отдельных фигур и сцен включаются и сплошные ленты резных надписей.
Произведение аналогично четырехстворчатому складню из собрания Музеев Кремля. Очевидно, они вышли из одной крупной мастерской, работавшей на протяжении нескольких десятилетий в Великом Новгороде.
Подобные складни — «походные церкви» — брались с собой в путешествия. Состав клейм складня отвечал его назначению — обеспечить покровительство и защиту в пути. Помимо главной композиции, Деисуса, здесь представлены свт. Николай — покровитель во всех делах, в том числе и путешествиях, покровители воинов — архангел Михаил, мчч. Георгий и Димитрий, Борис и Глеб. Эти святые в Новгороде считались помощниками и в торговых делах. В роли купеческих патронов выступали также свт. Николай Чудотворец, мц. Параскева Пятница. Тема покровительства и защиты преобладает и в выборе праздничных композиций, добавленных к основному ядру: «Покров» — «человекам покров и заступление», «Похвала кресту» — как символ победы и одоления врагов. В этом же ключе может быть интерпретирована редчайшая иконография «Собор архангела Гавриила» — как образ покровительства в морских путешествиях, спасения от вражеского преследования и плена. Складень является редким, интересным образцом мелкой пластики Новгорода XVI столетия.
С. Гнутова.

Складень четырехстворчатый: Деисус. Праздники. Пророки. Избранные святые. Правая сторона

Страшный Суд. Фрагмент композиции XVIII век. Дерево, резьба, левкас, полихромная роспись. 106х36 см.

Фрагмент реставрирован. Имеются тонированные вставки грунта с реконструкцией живописи (лик ангела с душой в руках, Лоно Авраамово и др.). Потертость красочного слоя и двойника.
Происхождение этого редчайшего произведения полихромной резьбы не известно. Памятников подобного рода почти не сохранилось, хотя есть сведения, что резные композиции для украшения храмов производились в большом количестве. Данный фрагмент является левой частью композиции «Страшный суд», точно соответствует традиционной иконографии, нашедшей воплощение во многих иконах XVII—XIX вв. Вверху изображен Небесный Иерусалим в виде шестиугольника с зубчатыми башнями и колоннами. В оконных проемах, за трапезой, — лики пророков, преподобных, праотцев; мучеников, святителей, юродивых; девственниц, преподобных жен, мучениц. В проемах стены Небесного Иерусалима ангелы с венцами в руках увенчивают возносящихся преподобных с алыми крыльями — царевича Иоасафа, прпп. Варлаама, Иоанна, списателя Лествицы, и Сергия Радонежского. Под ними — ангел с душой в виде обнаженного младенца в руках. В нижней части фрагмента — «Лоно Авраамово» с Благоразумным разбойником на фоне райских кущей. Среди райских растений — птицы Сирин и Алконост. Над этой частью композиции помещена надпись «Райское селение в жилище с(вя)тыхъ».
Колорит, приглушенный благодаря потемневшей олифе, построен на сочетании розовых, голубых, зеленоватых, серых цветов. В решении архитектуры, в которой использованы барочные мотивы, характерные орнаменты и штрихообразные тени, явно проглядывает традиция развитого XVIII в. Построение формы (в частности, личного) также говорит об этом времени. Иконографической аналогией произведению в резьбе можно считать «Страшный суд» начала XIX в. из собрания Костромского музея-заповедника, опубликованный С.С. Катковой. Но стилистически эти два произведения не соотносятся.
Л. Тарасенко.

Страшный Суд. Фрагмент композиции XVIII век.

Тайная вечеря. 1914 год. Сергиев Посад. Мастер В.И. Хрустачев. Дерево, резьба. 22х13,2 см.

По центру иконы проходит сквозная горизонтальная трещина, на лузге утрачены фрагменты накладного орнамента.
На обороте резная надпись: «образ сей по заказу // [...] // выполнил резчик В.И.Хрустачев // Сергиевский Пос[ад] Московской] г[убернии] // март 1914 г.».
В резьбе сергиево-посадских мастеров сюжет «Тайной вечери» получил широкое распространение в конце XIX — начале XX столетия. Его иконографическим источником стали гравюры с одноименной картины Леонардо да Винчи, во второй половине XIX в. печатавшиеся большими тиражами. В этот период аналогичные композиции были популярны не только в разных видах прикладного искусства, но и в живописи.
Резчик скорректировал живописный прототип, приблизив его к иконописному варианту. По правилам канона он изобразил Христа с благословляющим жестом правой руки и поставил перед Ним потир. В руку Иуды он вложил мешочек с деньгами. Эта символическая деталь, присутствующая в иконописи, в историческом плане нарушает хронологию событий, поскольку плату за предательство Иуда получил после его совершения.
Перспектива зала развернута в плоскости, она стала менее глубокой, по краям композицию обрамляет традиционный велум — фрагмент ткани, означающий, что действие происходит внутри помещения.
Такие сложные многофигурные композиции могли исполнять только самые способные резчики-миниатюристы. К ним относился Василий Иванович Хрустачев, сын выдающегося сергиево-посадского резчика-самоучки Ивана Семеновича Хрустачева. Это единственное известное в настоящее время подписное произведение талантливого мастера, продолжившего ремесло своего отца и учителя.
Е. Давыдова.

Тайная вечеря. 1914 год. Сергиев Посад. Мастер В.И. Хрустачев. Дерево, резьба. 22х13,2 см.

Явление Богоматери преподобному Сергию Радонежскому. Избранные святые. Конец XIX века. Сергиев Посад. Мастер И.С. Хрустачев. Дерево; резьба. 36,2х10,8х3,9 см.

На обороте надпись чернилами: «Сия // икона // пожертвована // мещанином // Иваном Иосифовичем // Бабушкиным // 1896 года декабря 24 дня».
Икона представляет собой интересный образец резьбы рубежа XIX—XX вв., происходящий из крупного художественного центра, каким являлся Сергиев Посад на протяжении многих столетий. Сцена «Явление Богородицы преподобному Сергию Радонежскому» как в живописи, так и в резьбе, была одной из самых распространенных иконных композиций местных мастеров.
Источником изображения послужила одноименная литография, выпущенная в мастерской Троице-Сергиевой Лавры в 1863 г. по рисунку И.С. Болдырева. Так же, как на печатном листе, в резьбе представлен пейзаж с одноглавым деревянным храмом, видимый в проеме входной двери, а прп. Михей, как на прототипе, закрывает лицо руками, а не полой одежды, — такая деталь в резных иконах встречается довольно редко. В верхней части иконы помещен образ Святой Троицы в рублевской иконографии в виде трех ангелов за столом. Это изображение указывало на связь композиции с Троице-Сергиевым монастырем и исполнялось на крупных образах, размер которых позволял ввести в средник дополнительные клейма.
Крупные резные иконы появились среди изделий сергиево-посадских резчиков, изготовлявших преимущественно небольшие образки для паломников, в конце XIX — начале XX в., в отличие от миниатюр они вырезались из целой плашки. Поля украшались рельефным растительным орнаментом, рисунок которого имитировал серебряные оклады XVII столетия, как на представленной иконе, или покрывались узором из переплетающихся ремней. Так же, как на полях живописных икон, по краям таких образов могли помещаться клейма с изображением отдельных святых.
На данной иконе — это свт. Николай и мц. царица Александра — святые, тезоименитые императору Николаю II и его супруге Александре Федоровне (слева). Справа изображены блг. князь Александр Невский и равноап. княгиня Ольга — святые патроны императора Александра III и княжны Ольги — отца и старшей дочери Николая II, родившейся в ноябре 1895 г.
Живописные иконы с образами святых покровителей царствующей династии в это время часто заказывались как отдельными вкладчиками, так и целыми приходами и жертвовались в храмы, однако резные иконы с подобными изображениями представляют значительную редкость.
Икона, несомненно, также являлась заказной и была подарена в одну из церквей, о чем свидетельствует надпись на обороте.
Образ выполнен в «русском стиле», получившем широкое распространение в отечественном искусстве, особенно церковном, в последней трети XIX в. Выразительная пластика анатомически правильных фигур, исполненных скульптурно, высокое техническое мастерство резьбы позволяют связать это произведение с работами выдающегося резчика И.С. Хрустачева, жившего в Сергиевом Посаде во второй половине XIX — начале XX в. Близкая по размеру икона, с таким же сюжетом и полностью совпадающей иконографией, выполненная в подобной технике высокого рельефа, находится в собрании ГИМа. На обороте она подписана автором И.С. Хрустачевым. Другой образ его работы, изготовленный в той же манере резьбы, с изображением на полях свт. Николая и мц. Александры, а также святых, связанных с царствующим родом, был поднесен мастером императору Николаю II в 1912 г.
Е. Давыдова.

<< предыдущаяследующая >>

comments powered by HyperComments