Увлечение Городского головы
Автор очерка.Юрий Комболин.
Для Архангельска снег в мае, а порой и в июне, особенно в начале его – не редкость. Однако в 1899 году он обильно шёл почти неделю, начиная с 12 мая, и укрыл город таким слоем, что по улицам снова открылось санное движение. Для городской управы, да и всех городских властей – это беда, но гласный городской Думы Яков Иванович Лейцингер с утра снарядил фотоаппарат и, только установилось светлое время, вышел на съёмку. Так и появилась серия почтовых карточек, выпущенных московской фототипией Шерер, Набгольц и Ко. И среди них одна, представляющая для нас особый интерес. На её «лице» отпечатано «Архангельск. Псковский проспект. Санный путь 12, 13 и 14 Мая 1899 года». На ней изображена заснеженная улица, заставленная двухэтажными деревянными особняками, и посредине её лошадь, запряжённая в сани с громадной бочкой, в которых развозили воду по домам. На первом здании справа второй этаж полностью застеклён и над крыльцом - вывеска «Фотография».
Дом этот на проспекте Чумбарова-Лучинского, так переименовали Псковский в советское время, сохранился поныне. Именно здесь, в собственном доме и разместил свою мастерскую один из первых и, несомненно, самый популярный архангельский фотограф. Тот самый, отснявший неожиданный весенний снег в 1899 году.
Яков был первенцем в семье швейцарского сыродела Иоганна-Якоба, переехавшего в Россию в 1832 году из горной республики по приглашению вологодского помещика, решившего наладить у себя производство сыра. Сына, родившегося в 1855 году, назвали Якобом-Иоанном по семейной традиции так же как отца, только наоборот. Это уже потом, когда он принял православие, стал называться Яковом Ивановичем.
После окончания военной службы в российской армии, Яков занялся новым для него делом – фотографией, и в 1881 году перебрался ещё севернее – в Архангельск. И через год в мае подал на имя архангельского губернатора П. А. Полторацкого прошение с просьбой об открытии фотографического дела, которым уже серьёзно занимался как любитель. Разрешение было получено, студия обустроена и работа началась.
Обилие его фотографий, попадающихся коллекционерам в наши дни, говорит о том, что студия, среди других подобных, числом до полудюжины, была весьма популярна среди горожан, которых в Архангельске, согласно переписи 1897 года, проживало без малого 21 тысяча человек, и приезжего народа самого разного сословия, желавшего сделать свой портрет. Это позже произойдёт некое расслоение. Мещане, солдаты и матросы, рыбаки-поморы, мастеровые и крестьяне станут клиентами более дешёвых, а значит и более простых, фотостудий М. Сорокина и П. Подрухина. Соловецкие паломники и священнослужители будут фотографироваться больше у отца и сына Ефремовых, державших своё основное ателье в Соломбале, где находилось Соловецкое подворье с пристанью, от которой отходили монастырские пароходы с паломниками к Соловецкому архипелагу, находившемуся в Белом море. А средний класс и офицерство - у Яна Соберга. Жители Немецкой слободы, имевшие, в основном, европейские корни, в салоне А. Матисена.
Буквально с первых дней работы Яков Иванович выходит со своим фотоаппаратом на улицы города-порта и начинает снимать его жизнь, происшествия. Например, именно ему принадлежат прекрасные снимки, разошедшиеся в открытках по всей России и через заморских моряков по странам Европы, изображающие грандиозный пожар на Смольном Буяне, когда огонь погубил годовые запасы смолы и пека, подготовленные к продаже на Маргаритинской ярмарке. Сама эта ярмарка, собиравшая осенью с первого сентября по первое октября производителей зерна из южных уездов своей губернии и мест, более отдалённых на юг и на восток, и рыбаков-поморов со всего края и торговцев из далёкой Норвегии, тоже привлекала внимание пытливого и предприимчивого фотографа. Его фотокамера запечатлела многочисленные торговые площадки ярмарки по продаже северной рыбы: трески и сельди, палтуса, камбалы и зубатки. Поморы выставляли на продажу «шкуры морских зверей, тресковый жир, ворвань, сало, птичье перо, пух» – все то, чем богаты свои северные моря Белое и Баренцево, да и дальние моря – Северного Ледовитого океана. На его фотографиях - скопления сотен промысловых поморских и зарубежных судов на рейде Архангельска, мачты которых, вот уж действительно, являют собой густой непроходимый лес. Его фотографии, дошедшие до наших дней в открытых письмах фототипии Шерер и Набгольц, кажется, несут терпкие рыбные и морские запахи ярмарки, страсть самого торга, радость удачной сделки, выражавшейся, порой, в цифрах пятизначных, что по тем временам было суммой весьма значительной. Ведь оборот ярмарки доходил до 1 200 000 рублей.
Открытые письма, выполненные по фотографиям Якова Лейцингера, доносят до нас все те события, которыми жил большой северный город-порт. Здесь и крестный ход вокруг Махаил-Архангельского монастыря, и народные гулянья с балаганами и каруселями на городской площади, и репетиция пожарной дружины, и торжественные построения войск местного гарнизона по случаю приезда в город великих князей, и торжества по случаю открытия памятника Петру Великому, трижды побывавшему в Архангельске за свою, в общем-то, недолгую жизнь. Да мало ли событий в большом промышленном городе, достойных внимания пытливого фотолетописца. Одна только буря на Северной Двине, заставившая его расчехлить фотоаппарат, была запечатлена на полудюжине снимков, дошедших до нас в открытках. Не обошёл он своим вниманием и представителей коренных народов крайнего Севера: самоедов (как в то время называли ненцев), лопарей и коми. На открытках, сделанных по негативам Якова Ивановича, они изображены с оленьими и собачьими упряжками, на охоте и рыбалке, возле чумов в тундре и на островах Новоземельского архипелага.
Уже в 1884 году молодому фотографу становится тесно в границах города, и он подаёт повторное прошение на имя теперь уже следующего губернатора К. И. Пащенко на «право заниматься фотографическими работами в уездах Архангельской губернии» . И снова получает разрешение.
Именно это и множество раз уже заявленное высокое мастерство, которое Яков Иванович демонстрировал на съёмках на натуре, поставляя прекрасные негативы московской фототипии Шерер и Набгольц для производства открыток с видами Архангельска и сценками из жизни горожан, и позволило ему в 1890 году стать официальным фотографом архангельских губернаторов. А это значит, он стал сопровождать губернаторов в инспекционных поездах по вверенной территории. Это дало богатейший фотоматериал для последующего производства открытых писем, иллюстрирования различных изданий.
До наших дней дошла книга «Северный Край». Это иллюстрированный альбом Архангельской губернии, посвящённый бывшему Архангельскому губернатору Ивану Васильевичу Сосновскому, находившемуся в этой должности с 1907 по 1911 годы. Он вышел в Санкт-Петербурге в 1914 году. Тираж имел весьма ограниченный, так как издавался на деньги, собранные «друзьями и почитателями И. В. Сосновского» по подписке. Это издание было своеобразной благодарностью города деятельному губернатору, много сделавшему для Архангельска и всего Северного Края.
В предисловии альбома, его издатели обращаются к бывшему своему начальнику: «Вы… лично побывали в отдалённейших, малодоступных уголках губернии, этой – почти 1/5 территории Европейской России, исходив пешком сотни вёрст, иногда с лишениями, знакомыми лишь первым исследователям края.
Вы побывали в Беломорской Карелии, не посещённой до Вас ещё ни одним губернатором, отрезанной от коренной России озёрами и топями и тяготеющей к Финляндии.
Вы посетили Печорский край, его неисследованные, но оказавшиеся полноводными и доступными судоходству, реки с их малоизвестным населением и Ухту с её малоисследованными залежами нефти.
Вы неоднократно объехали становища Мурмана, знакомясь на месте с суровым бытом и условиями деятельности его рыбаков, не раз посетили Трифоно-Печенгский монастырь, приглядываясь к его культурной деятельности, пешком проникли до границ Норвегии, и даже за рубеж. В опыте соседней страны стремились искать ответов на волновавшие Вас вопросы об улучшении родного рыболовства.
Вы не раз посетили острова Новой Земли, этой почти было утраченной для России богатейшей и обширнейшей области».
Мы привели здесь столь обширную цитату с тем, чтобы показать, как много пришлось работать Якову Ивановичу Лейцингеру, чтобы по праву быть названным сегодня фотолетописцем Севера. В предисловии ошибочно названо количество опубликованных фотографий. Их не «около 160», как сказано безвестным автором, а без двух 170. И «почти все упомянутые снимки принадлежат известному на Севере фотографу – Архангельскому Голове Я. И. Лейцингеру, неоднократно сопровождавшему И. В. Сосновского в его путешествиях по губернии, причём немало снимков было сделано именно во время этих путешествий» . Так сказано в предисловии к альбому. Можно только представить, сколько трудностей и лишений испытал Яков Иванович как человек и профессионал, работавший в походных условиях с громоздким и несовершенным ещё в ту пору оборудованием, если даже губернатор в своих поездках встретился «с лишениями, знакомыми лишь первым исследователям края» .
Только на Соловках фотограф был в подобных поездках дважды: в 1895 и в 1911 годах. Причём, по материалам одного из этих посещений монастыря до наших дней дошёл альбом его подлинных фотографий, который в 1994 году был переиздан.
Но оказывается, Яков Иванович был на Соловках, а точнее в Соловецком монастыре, как минимум, ещё раз – предположительно, в 1888 году. Именно эту дату он собственноручно поставил на альбоме фотографий, который подарил учителю монастырской иконописной мастерской Алексею Васильевичу Серебрякову . И альбом этот открывает фотопортрет автора снимков Якова Ивановича Лейцингера в одеянии послушника монастыря. Был такой обычай, да и сейчас он возрождается, отдавать себя или своих детей в послушание монастырю с правом использования на любых работах. Обычно это происходило по обету – человек давал обещание (обет), что, если Господь поможет ему в каком-то добром деле, то человек этот или его дети пойдут на Соловки (или в какой иной монастырь) в послушание, на определённый срок. Значит, в это время Яков Иванович был на Соловках в монастыре на послушании, и этим послушанием была фотосъёмка монастыря. Абсолютное большинство снимков из этого альбома в открытках не повторяется, поэтому мы можем говорить о том, что Яков Иванович делал его по заказу монастырского начальства для нужд монастыря. И мы сейчас можем любоваться 62-мя прекрасными фотоснимками, особую ценность из которых представляют снимки интерьеров порушенного впоследствии северного монастыря.
С именем Якова Ивановича связаны и многие преобразования в Архангельске, так как он с 1903 и по год кончины в 1914 году четырежды переизбирался городским головой. Но помним и ценим его мы за то, что на рубеже веков XIX и XX он стал подлинным фотолетописцем Русского Севера, оставив нам тысячи изображений людей, его населявших, видов городов, бытовых и событийных снимков.
